Братская ГЭС. Страница 2
МОНОЛОГ ЕГИПЕТСКОЙ ПИРАМИДЫ
Я - египетская пирамида. Я легендами перевита. И писаки меня разглядывают, и музеи меня раскрадывают, и ученые возятся с лупами, пыль пинцетами робко сколупывая, и туристы, потея, теснятся, чтоб на фоне бессмертия сняться. Отчего же пословицу древнюю повторяют феллахи и птицы, что боятся все люди времени, а оно - пирамид боится! Люди, страх вековой укротите! Стану доброй, только молю: украдите, украдите, украдите память мою! Я вбираю в молчанье суровом всю взрывную силу веков. Кораблем космическим с ревом отрываюсь я от песков.Я плыву марсианским таинством над землей, над людьми-букашками, лишь какой-то туристик болтается, за меня зацепившись подтяжками. Вижу я сквозь нейлонно-неоновое: государства лишь внешне новы. Все до ужаса в мире не новое - тот же древний Египет - увы! Та же подлость в ее оголтении. Те же тюрьмы - только модерные. То же самое угнетение, только более лицемерное. Те же воры, жадюги, сплетники, торгаши... Переделать их! Дудки! Пирамиды недаром скептики. Пирамиды - они не дуры. Облака я углами раздвину и прорежусь, как призрак, из них. Ну-ка, сфинкс под названием Россия, покажи свой таинственный лик! Вновь знакомое вижу воочию - лишь сугробы вместо песков. Есть крестьяне, и есть рабочие, и писцы - очень много писцов. Есть чиновники, есть и армия. Есть, наверное, свой фараон. Вижу знамя какое-то... Алое! А, - я столько знавала знамен! Вижу, здания новые грудятся, вижу, горы встают на дыбы.Вижу, трудятся... Невидаль - трудятся! Раньше тоже трудились рабы... Слышу я - шумит первобытно их тайгой называемый лес. Вижу что-то... Никак, пирамида! «Эй, ты кто?» «Я - Братская ГЭС». «А, слыхала: ты первая в мире и по мощности, и т.п. Ты послушай меня, пирамиду. Кое-что расскажу я тебе. Я, египетская пирамида, как сестре, тебе душу открою. Я дождями песка перемыта, но еще не отмыта от крови. Я бессмертна, но в мыслях безверье, и внутри все кричит и рыдает. Проклинаю любое бессмертье, если смерти - его фундамент! Помню я, как рабы со стонами волокли под плетями и палками, поднатужась, глыбу стотоннуюпо песку на полозьях пальмовых. Встала глыба... Но в поисках выхода им велели без всякой запинки для полозьев ложбинки выкопать и ложиться в эти ложбинки. И ложились рабы в покорности под полозья: так бог захотел... Сразу двинулась глыба по скользкости их раздавливаемых тел. Жрец являлся... С ухмылкой пакостной озирая рабов труды, волосок, умащеньями пахнущий, он выдергивал из бороды. Самолично он плетью сек и визжал: «Переделывать, гниды!» - если вдруг проходил волосок между глыбами пирамиды. И - наискосок в лоб или висок: «Отдохнуть часок? Хлеба хоть кусок? Жрите песок! Пейте сучий сок! Чтоб - ни волосок! Чтоб - ни волосок!» А надсмотрщики жрали, толстели и плетьми свою песню свистели.